Блестящий архитектор серебряного века Федор Осипович Шехтель (1859 - 1926) много строил в Москве.
В обширном наследии зодчего особняк на Малой Никитской, пожалуй, самое известное и совершенное творение. Создавая художественный облик дома, Федор Осипович созидал особый мир. Используя распространенные символы и знаки, некую сумму художественных стилевых примет, он стремился научить людей языку модерна. Так, в жизнь человека постепенно входила орнаментальная азбука: подсолнух — солнце; орхидея, лилия — трагедия, гибель; дерево — рай; роза и нарцисс — чистая красота; маки — сон, дождь — просветление и т.д. У Шехтеля орнамент, помимо чисто декоративной функции, создавал необходимое настроение, определяя внутренний музыкальный ритм всего строения.
Шехтель учился в частной гимназии, затем в приготовительном училище Тираспольской римско-католической духовной семинарии. С 1875 г. его судьба связана с Москвой. Мать Федора Осиповича служила экономкой в доме Павла Михайловича Третьякова, где главенствовало искусство. Круг общения юного Шехтеля — художники, музыканты, литераторы, актеры. Серьезное влияние на дальнейший выбор Федора Осиповича оказал родственник Третьяковых, Александр Степанович Каминский. Знаменитый педагог и архитектор пригласил талантливого юношу принять участие в проекте Исторического музея для объявленного конкурса, взял в свою мастерскую. Благодаря полученным урокам Шехтель смог поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, в котором провел два года. В стенах училища он многому научился, сблизился с И. Левитаном и Н. Чеховым.
Оставив училище, Шехтель продолжал постигать азы мастерства на практике. В 1878 г. Каминский доверил одаренному ученику самостоятельную работу — строительство особняка на Немецкой улице. Сотрудничал Шехтель и с известными московскими архитекторами Д.Н. Чичаговым и К.В. Терским.
В 1879 г. состоялось знакомство Шехтеля с Антоном Павловичем Чеховым. Созданный в 1893 г. для З.Г. и С.Т. Морозовых проект особняка на Спиридоновке поразил многих — шехтелевская «готика» обозначила движение от эклектики к модерну. В 1894 г. Шехтель выдержал испытания в Строительном комитете Московской городской Управы, получив официальное свидетельство на право производить гражданские и строительные работы. За проект павильонов Русского отдела на Международной выставке 1901 г. Императорская академия художеств присвоила Шехтелю звание академика архитектуры. Чехов отправил «талантливейшему из всех архитекторов мира» телеграмму: «Милого академика сердечно поздравляю». Сам Антон Павлович, получивший звание в январе 1900 г., довольно легко расстался со своей «академичностью» в поддержку М.Горького через два года. Перестроив здание Художественного театра в Камергерском, Шехтель зрительно воплотил образ чеховской чайки, украсив им мхатовский занавес. Первыми на новой сцене с успехом прошли горьковские «Мещане», шехтелевская чайка принесла удачу и следующей горьковской премьере. В декабре 1902 г. зрители увидели пьесу «На дне», имевшую счастливую сценическую судьбу.
К этому времени в архитектурной иерархии Москвы Шехтель занял главенствующие позиции. Он — председатель Московского архитектурного общества, почетный член архитектурных обществ Европы, участник архитектурных съездов, в течение двух десятилетий (1892–1912) проходивших в России. Помощниками Шехтеля начинали такие архитекторы, как И.Е.Бондаренко, В.В.Иордан, И.А. Фомин, А.В. и И.С. Кузнецовы, В.Д. Адамович и др. Много лет архитектор успешно преподавал.
1 сентября 1915 г. в жизни архитектора произошло важнейшее событие,— он принял православие.
В 1920-е гг. Шехтелю удалось осуществить немного: несохранившийся проект Павильона Туркестана на Первой сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке (1923), архитектурную часть памятника А.Н. Островскому у Малого театра (1923). Верность мастера традициям, «излишний» романтизм, философское осмысление назначения архитектуры как особого вида искусства оказались чуждыми в новом государстве. За каждым проектом он видел человека — хозяина дома, зрителя в театре и кинозале, читателя в библиотеке, рабочего на заводе, пассажира на вокзале. Стратегические государственные интересы не предполагали детальное продумывание условий жизни человека, заботы о его духовном развитии и гармоничном существовании. Шехтель глубоко переживал свою ненужность. Он работал над «идеологическими» проектами, столь важными для современников. В 1923 г. архитектор участвовал в конкурсе на памятник 26-ти Бакинским комиссарам в Москве. Величественный монумент-дворец, украшенный скульптурными фигурами, колоннами и арками, не был построен. К этой же тематике условно можно отнести проекты крематория для Петрограда (1923) и Мавзолея В.И. Ленина (1924).
Последние годы жизни великого зодчего трагичны. Измученный болезнями, нищетой, выселенный из собственного дома на Большой Садовой, Федор Осипович скитался по коммунальным квартирам. Выполняя большое количество общественных обязанностей, он буквально голодал. 7 июля 1926 г. академик архитектуры Федор Осипович Шехтель скончался. Газеты откликнулись некрологами, отметившими одаренность и новаторство зодчего, его влияние на русскую архитектуру и бесспорный вклад в строительную культуру. Тем не менее, довольно быстро сформировалось и в течение долгих лет существовало намеренно искаженное суждение о творчестве и личности Шехтеля. В нем видели «декадента» и «модерниста», «яркого» представителя претенциозного и упадочного художественного течения начала двадцатого столетия.
Постепенно в общественное сознание и духовное пространство России вернулись заслуги академика Шехтеля. Потомки с благодарностью признали и приняли как безусловную ценность ставшие памятниками архитектуры его особняки, доходные дома, усадьбы, библиотеки и театры. В Музее на Малой Никитской Шехтелю посвящена выставка, за стеклянными витринами которой — фотографии, строительные планы и черновики знаменитого архитектора, копии документов и, в том числе, диплом АН СССР о присвоении в 1992 г. имени «Шехтелия» малой планете № 3967.